Русский живописец Дионисий (ок. 1440 — после 1503 г.) — фигура поистине легендарная. Свидетельства восстанавливают, да и то не полно, лишь внешнюю канву его жизни.

Впервые о Дионисии мы узнаем из «Жития Пафнутия Боровского», составленного Вассианом Рыло, архиепископом ростовским. В нем художник и его старший товарищ Митрофан после завершения росписей в Пафнутьевом монастыре (около 1477 г.) были названы: «пресловущие тогда паче всех в таковем деле». Из этого же источника известно, что художник не соблюдал посты, а в ту пору это считалось большим грехом. Так, работая в Пафнутьево-Боровском монастыре, Дионисий однажды принес в обитель «ходило агнче с яице учинено» (то есть баранью ногу, зажаренную с яйцами), а между тем игумном Пафнутием было строго заказано вносить в монастырь скоромное. За это ослушание, как рассказывает Вассиан Рыло, с Дионисием приключился «недуг лют», «нападе скорбь», то есть чесотка, так что тело его «в един час, яко един струп слияся». Пафнутий простил Дионисия, «повелел ударити в било» (колокол), и художник был спасен:

До конца своих дней художник так и не вступил на путь иночества, что было довольно необычно для того времени. Известно также, что Дионисию были близки идеи нестяжателя Нила Сорского, который призывал к нравственному очищению, указывал путь к самосовершенствованию через умное, «сердечное делание». Идеи Нила Сорского были близки и Иоасафу, игумну Ферапонтова монастыря. Может быть, именно поэтому Дионисий, выполнявший великокняжеские заказы в Москве и получавший большие деньги, принял заказ на роспись церкви в Ферапонтовом монастыре, в глуши, куда и княжеский воз добирался лишь за два месяца, в бедной обители, не имевшей возможности ни построить храм, ни расписать его.

То, что создал Дионисий в храме Рождества Богородицы в Ферапонтове, поистине уникально. Торжественное и радостное песнопение в честь Богоматери Дионисий «пропел» в светлом, прозрачном колорите красок. Это не просто повествование о житии Богоматери, а славословие ее. Сияющие, сильные и яркие краски, просветленные лики, ласковые и поэтичные, вызывающие ощущение внутренней легкости и особой гармонии, которая рождается при звуках музыки.

26 ноября в Третьяковской галерее на Крымском валу откроется уникальная выставка. Впервые работы великого художника будут экспонироваться в таком количестве: 58 икон, оригинальные книжные миниатюры, образцы шитья, копии фресок из музеев Москвы, Санкт-Петербурга и других городов России. Накануне открытия выставки мы попросили рассказать о предстоящем событии заместителя Генерального директора Государственной Третьяковской галереи Лидию Иовлеву.

— Лидия Ивановна, почему именно в этом году Третьяковская галерея обращается к творчеству великого мастера?

— В 2002 г. исполнилось пятьсот лет со времени написания Дионисием фресок в Ферапонтовом монастыре. То есть известно, что ко дню Преображения 6 августа 1502 г. по старому стилю или 19 августа по новому Дионисий с сыновьями закончил расписывать храм Рождества Богородицы в Ферапонтовом монастыре в Кирилло-Белозерском крае. Это практически единственная достоверная дата жизни великого живописца, зафиксированная в хрониках и свидетельствах. Историки искусств до сих пор спорят о том, когда родился Дионисий. Точно неизвестна и дата его смерти. Одни считают, что он умер вскоре после завершения фресок в Ферапонтове, другие относят это событие к более позднему времени. Получается, что роспись храма Богородицы в Ферапонтове единственно реальная точка отсчета в биографии великого древнерусского мастера.

Мимо такого юбилея — 500-летия, естественно, не могли пройти ни местные власти, ни музейщики, ни общественность. Была составлена общая программа празднований. Они начались в июне в Москве, когда в Фонде культуры был представлен фильм о Ферапонтове и Дионисии, созданный вологодскими кинематографистами и журналистами. Апогей празднества — августовские торжества — прошел в Ферапонтове и Кириллове. Параллельно с этим в Санкт-Петербурге в Русском музее работала выставка «Копии фресок Дионисия». Здесь были представлены произведения, выполненные реставраторами и копиистами на протяжении XX века. Все боятся всяких чрезвычайных ситуаций, а фрески — материал особенно хрупкий. Потому и делались копии всех значительных композиций, которыми украшен храм Рождества Богородицы в Ферапонтове. Дальше мы, музейщики России, договорились, что Третьяковская галерея завершит праздник в честь Дионисия в конце 2002 года.

— В чем особенность выставки, которую представит Третьяковская галерея?

— В центре нашей экспозиции — иконы. Дионисий — великолепный, великий иконописец. История сохранила нам несколько имен: Андрей Рублев, Феофан Грек и Дионисий. Это три наших знаменитейших иконописца, живописца Древней Руси. Старая иконопись была обезличена. Иконописцы никогда, почти никогда, не подписывали свои произведения. Потому что каждый из них писал не для себя и не себя хотел прославить своими творениями, а Бога. Но всегда бывают одни более талантливы, другие — менее. И история, к счастью, сохранила имена самых гениальных. Андрей Рублев, Феофан Грек — конец XIV — XV век, а Дионисий — конец XV — самое начало XVI века. Это лучшее время русского иконописания, его взлет, вершина.

Мы решили сделать относительно небольшую выставку, на которой будет представлено 50-60 икон. Но таких, которые, хотя и не подписаны Дионисием, но по преданию созданы им. Будут на выставке и те иконы, которые специалистами с большей или меньшей достоверностью приписываются мастеру. Получается элитная, красивая, строго отобранная выставка.

У нас в галерее хранятся и прекрасные копии фресок Дионисия, выполненные реставратором Николаем Гусевым, поэтому вторая часть выставки, как бы обрамляющая центр, будет состоять из них. Мы хотим создать в экспозиции некое пространство, напоминающее церковное, хотим воссоздать храмовую композицию. Я надеюсь, это будет интересно.

И еще одна особенность, отличающая нашу выставку от других. Древнерусское искусство — это не только иконы, не только росписи храмов. Это еще и большое искусство украшения книги миниатюрой. Есть целый ряд книг, которые с большей или меньшей достоверностью можно приписать Дионисию. Они хранятся у нас, в Музее древнерусского искусства им. А. Рублева, в Российской Государственной библиотеке, в научной библиотеке МГУ, мы их тоже представим на выставке.

Кроме того, на выставке будут некие раритеты, так сказать, «осколки» истории. Известно, что Дионисий расписывал один из храмов Боровского монастыря. Но там «колесо истории» прошлось очень круто. Остались лишь какие-то обломки камней, на которых были обнаружены следы росписи. Они отчасти хранятся в Музее древнерусского искусства им. А. Рублева, отчасти в Боровском музее. Мы хотим кое-что представить на нашей выставке.

— Как известно, иконописцы были обязаны следовать христианскому канону в своих творениях. И тем не менее, если сравнить упомянутых вами мастеров, то совершенно очевидна индивидуальность, неповторимость письма каждого из них :

— Безусловно, это очень разные художники. При том, что работали они в одном каноне, идущем от Византии. Разные по характеру, по пониманию того, что такое икона и как осуществляется ее связь с молящимся человеком. Икона, как говорил Павел Флоренский, «окно в потусторонний мир». Так вот это «окно» у каждого иконописца свое. И у каждого художника свой стиль, свои любимые приемы. Они зависят от личности, от натуры, от характера и миропонимания художника. Такой благородный, такой всегда возвышенный, философичный, как бы близкий человеку Андрей Рублев, любивший гармонию, круг, завершенность композиции. Страстный, темпераментный Феофан Грек, чьи святые настроены на активный диалог с молящимся. У него все динамично, беспокойно: соотношение плоскостей, мазков. И рядом с ними утонченный Дионисий. Его тонко прописанные, удлиненные фигуры святых парят в ореоле золотого сияния в ином, отдаленном от человека, бесплотном мире:

— Лидия Ивановна, как вы думаете, почему фрески в Ферапонтове так хорошо сохранились?

— Конечно, этим вопросом задавались многие. Я думаю, потому, что этот монастырь был довольно далеко от центра. И хотя со временем фрески покрылись пылью и копотью, грамотные люди видели чудо под слоями пыли. Все знали, что это Дионисий: кто-то лучше, кто-то хуже. И относились достаточно бережно. При Советской власти монастырь был разорен, иконостас убран. Частично потерян, частично распределен по разным музеям. В том числе и в наш музей кое-что попало. Но, слава Богу, никто не посягнул на разрушение этого храма. Там сделали музей, а не хранили трактора и картошку. И уже в те времена кое-что расчистили, но большая часть работ была проведена после войны. В Ферапонтовом монастыре начали работать реставраторы, велись исследования, выдвигались гипотезы. Например, гипотеза о том, что Дионисий брал краски недалеко от монастыря в районе Бородаевского озера. Эта версия существует и сейчас, хотя она и опровергается рядом серьезных ученых. Большинство исследователей сходится все-таки на том, что краски, которыми работал Дионисий, привозные. Что касается его знаменитой лазури, то считается, что это итальянская краска. Какие-то краски были и российского происхождения. Однако этот вопрос и по сей день не решен окончательно. Есть сторонники и противники как той, так и другой теорий.

— Лидия Ивановна, в последние годы много спорят, где должны находиться иконы: в храме или в музее. Как вы относитесь к этой проблеме?

— Я не хочу сравнивать выставку с церковным богослужением. Там свой принцип, у нас — свой. Придя в храм, можно покаяться, очиститься. Наша задача другая, хотя и близкая. Мы должны показать человеку мир прекрасного, мир духовного, погрузить человека в этот мир. Мы с церковью делаем одно и тоже, только с разных сторон, разными средствами. Они делают это сакрально, а мы — светски. Но мы должны понимать, что икона — это не только сакральное явление. Она создается людьми, художниками, по творческому, художественному вдохновению. Поэтому, я считаю, она может существовать и в музеях. Мы должны представлять музей не как какое-то нагромождение раритетов, а как некий храм. Только храм светский, преследующий ту же цель — поднять лучшее, духовное в человеке. Мы показываем икону как часть мировой культуры, как произведение, созданное человеком, но воодушевленное Божеством. Потому что без глубочайшей веры в то, что ты делаешь, ничего не получится. А древнерусские художники были, конечно, глубоко верующими и боговдохновенными

Постоянный адрес статьи: http://www.yat.ru/2002/11/title4.htm