— Вы пишете в статье, что после пандемии экономика войдет в серьезный кризис, но западные страны восстановятся быстрее, чем Россия, потому что у нас государство не будет оказывать экономике должной помощи, а у них будет. Почему вы так считаете?

— Все развитые страны мира сейчас вкладывают в поддержку экономики от 10 до 20% своих ВВП. Наше правительство вкладывает меньше 3% ВВП. Когда вкладывают 10–20%, сохраняются бизнесы, трудовые коллективы, производственные цепочки, логистические связи, потом они быстрее восстанавливаются. У нас это не делается. Хотя ситуация хуже, чем в западных странах. Наша экономическая модель давно исчерпала себя, упали цены на нефть, экспорт газа уже стал чуть ли не бесплатный — а в России цены на газ выше, чем в Европе. К тому же у нас санкции. Дестабилизирующих факторов у нашей экономики в целом больше. А помощь и поддержка меньше на порядок.

— Почему в России такая поддержка не оказывается?

— Потому что у нынешнего государства другая цель.

— Поддержка и развитие экономики не являются нашей целью?

— Первоочередной целью — нет, не являются. Государство в лице руководителей, элиты, истеблишмента полагает, что миссия России — противостояние с Западом. Не благосостояние народа и не развитие экономики, а именно противостояние. Но если миссия — противостоять, тогда все ресурсы и резервы надо тратить только на то, чтоб бороться с Западом.

— Ради чего нам нужно бороться с Западом? Что «на конце» у этой миссии?

— «На конце» мы попадем в рай. Цитирую президента Путина. Ему задали этот вопрос полтора года назад на Валдае. Он сказал: «Мы попадем в рай, а они все просто сдохнут».

— Из вашего ответа следует, что вы не разделяете идею о том, что «миссия России — борьба с Западом», и полагаете, она несет вред нашей стране. Почему?

— Потому что она лишена смысла. Потому что у нее на конце какой-то придуманный «рай» в загробной жизни, а я хотел бы, чтоб у живущих в России людей был прижизненный рост благосостояния, мировой уровень образования и медицины, высокая продолжительность жизни. Россия ведь не входит даже в сотню стран по продолжительности жизни!

Национальной целью в ХХI веке должно являться развитие человека. Свобода. Жизнь без страха. Творчество.

Чтобы построить Беломорканал, надо было арестовать сто тысяч человек, отправить в лагерь и дать им лопаты. И это сработало, потому что задача индустриализации решается в определяющей степени физическим трудом. Но решение задач постиндустриального общества требует творчества и свободы. Физическим трудом их нельзя решить.

— В отличие от нас страны Запада не считают противостояние России своей исторической миссией. Однако западные лидеры немало сделали, чтоб подвести к этому российские власти. Зачем?

— Они это сделали в силу своей низкой политической квалификации, ограниченности, некомпетентности, глупости.

В начале своего правления Путин искал контакты, но ничего не получилось. Все его поиски контактов отвергались или чаще саботировались западными лидерами. Они сыграли свою роль в том, что у России теперь такая как бы национальная идея — противостояние Западу.

Мы должны были подняться над пренебрежением, которое они демонстрировали. Быть мудрее. Стать лидерами в связке Россия — Запад. А мы сказали: «Ах, вы так? Ну, мы вам воздадим сторицей». Как обиженная жена. Не хочешь иметь со мной дело? Ну, я тебе покажу.

Это было буквально так: Путин предложил раз, предложил два раза, предложил три раза, а они по своей узколобости, неготовности и зазнайству не отреагировали. И тогда он вместо того, чтобы подняться над этим, стать мировым лидером и нести ответственность за все человечество, вести его вперед, сказал: «Ах, вы такие? Ну, тогда и мы будем такие».

— Какие конкретно действия со стороны российской власти могли бы сейчас помочь быстрейшему восстановлению экономики, но вы считаете, они не будут предприняты из-за того, что власти видят главной своей задачей противостояние с Западом?

— Государство обязано было на время парализации бизнеса сохранить хотя бы 80% зарплаты всем, кто потерял работу, на это время. Прямо платить их адресно, как пенсии.

Кроме того, есть множество финансовых инструментов, которыми можно воспользоваться. Безвозмездные субсидии. Отсрочка и рассрочка по оплате налогов и страховых взносов. Налоговые каникулы. Отмена налогов, НДС например. Выдача гарантий по кредитам — когда государство гарантирует банкам кредиты, которые они дают предпринимателям. Беспроцентные кредиты. Льготные кредиты на пополнение оборотных средств. Покупка ценных бумаг, облигации федерального займа. Освобождение от пени и штрафов. Реструктурирование госбюджета. Господдержка банков. Есть бесконечное количество инструментов, и они сейчас широко применяются в странах, которые стремятся поддержать экономику.

— А у нас есть возможности, чтобы использовать все эти инструменты? Ведь для этого необходимы существенные средства.

— Есть. Во-первых, сам бюджет. Его надо бы сейчас реструктурировать. Отложить выделение денег на всякие мероприятия, которые никому в нынешних условиях не нужны. Во-вторых, есть Фонд национального благосостояния — это порядка 10 трлн рублей. В-третьих, есть золотовалютные резервы, там 38 трлн руб. Это очень большие деньги. То есть около 10% ВВП мы точно могли бы потратить на то, чтоб поддержать бизнес.

— Но резервы, которые вы назвали, предусмотрены для других задач. Их следует тратить на то, чтобы мы оказались сильнее Запада.

— Предполагается, что мы должны быть настолько сильными, чтоб с нами сели за стол и поделили мир, как в Ялте в 1945 году. Об этом Путин говорит почти открыто и предлагает ядерным державам в составе основателей ООН — Великобритании, Франции, Соединенных Штатов, России, — а также еще и Китая сесть и поделить мир на зоны влияния. Чтоб, например, в Украину они не совались, в Беларусь, Казахстан, Узбекистан, Закавказье. Это наши зоны влияния, и мы там делаем что хотим. У вас, американцы, китайцы, своя зона влияния, а у нас своя.

— На Западе тоже сейчас ситуация не ахти, причем не только с экономикой, но и с лидерами. Пандемия это хорошо показала. В какую сторону они сейчас двинутся?

— В сторону изоляционизма. Эта тенденция уже проявляется. Сейчас Франция и Германия предложили странам Евросоюза план выхода из экономического кризиса: совместно сформировать фонд в 500 млрд евро и давать из него деньги бизнесу на поддержку и восстановление. Сильным бизнесам давать в виде кредитов, а слабым — в виде грантов. Но Австрия, Нидерланды, Дания и, похоже, Швеция выступили против этого плана. Не хотят давать деньги на поддержку бизнеса других стран.

— Но это объяснимо. Во время пандемии были эпизоды со средствами индивидуальной защиты, когда члены Евросоюза их «зажимали». Швеция, например, заказала в Китае огромное их количество, груз шел через Францию, а французы шведам его не отдали. Сказали: «Нам самим нужны средства защиты, за границу ничего не уйдет». Теперь Швеция, конечно, не горит желанием участвовать в совместных проектах.

— Да, принцип солидарности Евросоюза не всегда срабатывает. Пандемия оказалась слишком большим шоком. Но, я думаю, в итоге они справятся, найдут решение.

— Может ли Россия играть на противоречиях, которые выявились в европейском содружестве, чтобы улучшить свою экономическую ситуацию? Нам же очень нужно, чтобы отменили санкции, открыли рынки, продавали нам технологии, которых нет у нас. Мы тогда сможем больше зарабатывать. У нас будет больше денег.

— Больше денег на ракеты? На полицию, на шпионов? На войну в Сирии? На днях президент подписал указ о намерении расширить российскую военную инфраструктуру в Сирии. Чтоб мы там уже были вечно и вечно воевали. На это больше денег?

— В том числе и на это.

— А этому никто не хочет помогать. Несмотря на внутренние противоречия между собой, эту угрозу видят все европейцы.

Дело же не в том, чтоб все эти страны стали нашими товарищами и друзьями. Такого в международной жизни не бывает. Дело в том, что мы неправильно определяем свои собственные приоритеты.

Если страна правильно понимает свои национальные приоритеты, она будет в большей безопасности. А если страна ошибается с национальными приоритетами, она будет в опасности.

Национальным приоритетом России является продолжительность жизни, качественное здравоохранение, образование, творческая свобода, частная собственность, конкуренция в бизнесе, политическая конкуренция, независимые СМИ. Все то, что является Уважением к Человеку. А не вот эти «политологические слюни», что мы должны всех поссорить, чтоб между ними проскочить. Куда проскочить?

— В рай. Мы же про это говорили в начале интервью.

— Разве что только в рай… Идея же в том, что все враги. Будто все хотят нас завоевать и захватить. Но, как ни парадоксально, единственная страна, у которой в учебниках истории, исторических и географических  атласах обязательно содержатся упоминания о «неравноправных договорах» с Россией (и земли на Дальнем Востоке, например Уссурийский край, называются его «историческими владениями»), — это Китай. Он до сих пор считает эти территории своими, отобранными в ХIX веке во время опиумных войн, когда англичане и французы победили китайцев, а Россия якобы под шумок отобрала все эти земли.

Дэн Сяопин однажды сказал Горбачеву: «Мы не будем сейчас говорить про северные территории, мы это оставим для будущих поколений». И вот они идут, эти будущие поколения.

Парадокс заключается в том, что идея «нам лишь бы с кем, только бы против ненавистного Запада» бросает нас чуть ли не в объятия Китая, Ирана, Северной Кореи. Вот что такое ошибка с приоритетами. Ошибка в понимании современных смыслов.

Но моя статья, о которой мы говорим, не такая обширная. Она касалась только конкретного вопроса: какие проблемы будут с экономикой и поможет ли государство? Нет, не поможет.