Первое заявление, которое сделал новый глава администрации президента Дмитрий Медведев, едва лишь он был назначен, уже смыто потоком свежих новостей. Между тем оно любопытно не столько по содержанию, сколько «методологически». Давая интервью федеральным телеканалам, он заявил, что в деле «ЮКОСа», особенно с арестом акций прокуратура впадает в «административный раж». Метафора настолько понравилась Медведеву, что он повторил ее еще раз, в чуть-чуть ином контексте.

Что ж, выражение и впрямь недурное (напоминает, кстати, «административный восторг» из «Бесов»). Но интересно-то другое: причины такого «публичного ража» нового главы администрации.

Невозможно вообразить эти заявления в виде «отсебятины» — слишком острый, слишком больной сегодня для Путина вопрос. Следовательно, заявление согласовано с президентом. Смысл его может быть многозначен.

Ясности не внес и сам Путин. На вопрос итальянского журналиста (явный повтор слов Медведева) : «А вы как считаете, Генеральная прокуратура не слишком проявила ретивость в этом деле?», президент отвечает : «Окончательное решение может принять только суд. Высказывать до этого точку зрения мне как главе государства абсолютно некорректно, это может повлиять на решение суда в ту или другую сторону. И то и другое плохо. Что касается деятельности правоохранительных органов, то они до тех пор действуют правильно, пока не выходят за рамки закона, но при этом, конечно, должны сопоставлять все свои шаги с реальными последствиями в политической сфере, в экономической. Но, повторяю, претензий к ним предъявлять невозможно до тех пор, пока они действуют в рамках закона. И это неправильно — предъявлять к ним эти претензии, у них обязанность, это их долг реагировать на нарушения законодательства». Конец связи. Понимай как знаешь.

Это может быть классическая игра в «доброго» (администрация) и «злого» (прокуратура) следователей, при том, что роль верховного арбитра остается, естественно, за Путиным. Такая игра обращается и к Западу, и к России, да и к самому Ходорковскому. В последнем случае это может быть первый шаг к новому повороту во всем деле «ЮКОСа» (Медведев говорит об «административном раже» — Ходорковский уходит с поста председателя правления ЮКОСа — суд выпускает его из тюрьмы, под подписку о невыезде, хотя, конечно, Кремль с дорогой душой отпустил бы его вообще на все четыре стороны, под подписку «о невъезде в Россию»).

Во всяком случае, Медведев — человек «либеральных, демократических убеждений, ориентированный на развитие демократии и рыночной экономики в России» (В.В.Путин), кажущийся внешне воплощением идеального (т.е. идеально-молчаливого) чиновника, пробуется (или его пробуют) в роли «говорящей головы».

Это значительно расходится с образом и задачами его предшественников, у которых, похоже, от говорения голова только болела.

Я уж не говорю о Волошине, трудоголике («интригоголике», как говорили его враги), который с удовольствием играл в «серого кардинала» и по определению говорить не должен был. Но и «плейбой Юмашев» не был разговорчив — «не читатель (текстов), а писатель». Тем более не отличались публичной говорливостью предшественники Юмашева, такие, как пограничный генерал Бордюжа, державший рот как границу на замке.

Правда, «на заре туманной юности» был в России публичный глава администрации — благообразный Сергей Филатов. Но то было «расхристанное» время «раннего Ельцина», да еще и обострение борьбы с Верховным Советом, борьбы, в которой Филатов был одним из самых активных бойцов.

Зачем же «говорящая голова» во главе администрации понадобилась сегодня? Может быть, потому, что происходит если и не «конец стабильности», то, как минимум, «перезагрузка стабильности»?

В самом деле, даже если взять то же «дело ЮКОСа», из руководства страны не спел свою арию только немой — причем каждый поет свое.

Касьянов, вопреки публичному запрету Путина, продолжает высказываться — вполне определенно и достаточно резко — против действий прокуратуры. И тоже, смею предположить, делает это не на свой страх и риск (не только на свой страх и риск). Вполне понятно, что если Касьянов говорит так, то его первый заместитель Кудрин тоже говорит — прямо противоположное. «Если один говорил из них «нет», «да» говорил другой». Высказались — не слишком внятно — и руководители обеих палат парламента. Зато прокуратура (по крайней мере, в лице Устинова) отмалчивается — может быть, копит слова для мощного выброса?

Вполне естественно усилить этот «сумбур вместо музыки» еще и веским словом главы Администрации — чем он хуже всех выступающих на необыкновенном концерте?

Источник: Леонид Радзиховский. Говорящая голова Дмитрия Медведева. «ПолиткомюРу», 10 ноября 2003 года