О своих планах и планах соратников Григорий Явлинский рассказал журналистам «Интерфакса» Василию Антипину и Андрею Новикову.

— На недавнем съезде «Яблоко» объявило, что вы пойдете на выборы президента в 2018 году. Вы рассчитываете выиграть у Владимира Путина?

— Да.

— При том, что его рейтинг сейчас превышает 80%.

— Не играет роли.

— Из чего вы исходили, когда на съезде заявили о возможных досрочных президентских выборах?

— Как раз из сегодняшнего рейтинга Путина. Экономическая ситуация, с моей точки зрения, выглядит настолько плохо, что через год досрочные выборы могут стать реальностью: Путин захочет провести их раньше времени, чтобы не дожидаться ещё большего ухудшения и воспользоваться сегодняшним уровнем поддержки. Вот смотрите. В прошлом году реальные доходы населения упали на 10%. Что будет в этом году? А через год? Он же никогда не вел выборы в ситуации тренда на понижение, в условиях серьезного социально-экономического кризиса. Для него эта ситуация непонятна. Обстановка в стране будет очень непростой, а мне не хотелось бы, чтобы Россия была ввергнута в хаос.

— Но у Путина есть возможность для маневра, например, предпринять шаги, которые привели бы к отмене санкций. Это автоматически улучшит экономическую ситуацию.

— Нет, у него нет таких возможностей. Он же не вернет Крым и не отстанет от Донбасса.

— А ваша партия и вы лично пойдете на выборы под лозунгом «Крым не наш»? Многие эксперты полагают, что политики, не поддержавшие воссоединение Крыма с Россией, заведомо поставили в себя в проигрышное положение, выпав из «крымского консенсуса».

— Когда, к примеру, не будет в аптеках доступных лекарств — с импортными составляющими, и выяснится, что все это из-за Крыма, а люди будут с этим постоянно сталкиваться и понимать причину, с «консенсусом» возникнут большие проблемы. Люди же умные. Они уже сейчас это чувствуют. Уже сейчас идут такие разговоры, их еще немного, но они уже появились по сравнению с тем, что было два года назад. Я к примеру привел лекарства, а дело будет не только в лекарствах. Люди скажут: зачем мы тогда это сделали? Мы жили себе и жили, и так ездили в Крым отдыхать, кто мог. А сейчас там все стало дороже, то электричества там нет, то пресной воды, то еще чего-нибудь. Зачем мы платим такую цену? Вот вам и весь консенсус. Совершаются серьезные ошибки — в этом все дело.

Знаете, как быстро меняются настроения людей? Когда-то был консенсус вокруг поддержки Примакова, но его сняли с должности премьера, и никто даже и не ойкнул. На этом консенсус кончился.

— И как скоро, с вашей точки зрения, эта консолидация потеряет силу?

— Я не знаю когда и в каком виде это будет. Но я не хочу, чтобы в моей стране было насилие, кровопролитие. Я хочу, чтобы в стране была цивилизованная политика, а это значит, что нужна альтернатива, которая не обрекала бы страну на кризис и хаос, но изменила политику.

— А как вы собираетесь передавать Крым Украине? Там прошел референдум, как бы вы к нему ни относились, там сформированы российские институты власти, там размещаются наши Вооруженные силы.

— Сначала нужно признать, что Россия поступила противозаконно, нарушила международные нормы и подписанные нами самими договоры. Затем необходимо созвать международную конференцию с участием стран ЕС, Украины, России, других заинтересованных государств, и выработать пошаговый план, как решать эту проблему. Не один человек, сидящий в Москве или где-то еще, будет что-то придумывать, а будет выработано общее решение — без кровопролития, выверенно и правильно.

Конечно, хорошо бы в Крыму провести референдум под международным контролем. Но это мое личное мнение. Как решит конференция — другой вопрос. Я хочу, чтобы у моей страны были международно признанные границы. Я хочу, чтобы люди, которые живут в Крыму, были равноправными гражданами Европы. Но самое главное — эта проблема решается таким образом, что Россия говорит: мы европейская страна, мы строим свое будущее вместе с Европой, на тех же правилах, на которых живут сотни миллионов человек.

— Вы обсуждали с Кремлем участие в президентских и парламентских выборах, заручились поддержкой власти?

— Не обсуждал. Но, конечно, Кремль при желании может уничтожить «Яблоко».

— Аналогия с Михаилом Прохоровым образца 2012 года неуместна?

— Нет, Прохорову Кремль поручил участвовать в выборах, а меня, если помните, в 2012 году снял с дистанции. Прохоров подал документы позже установленного срока, но его зарегистрировали, и он участвовал в президентской гонке.

— На съезде «Яблока» вы сказали, что российское общество пребывает в состоянии политической апатии. Но ведь в этом есть и ваша вина. Все предыдущие попытки демократов объединиться и достойно выступить на федеральных выборах потерпели фиаско. Ваши избиратели разуверились. Вы считаете, на этот раз удастся договориться?

— Мы, безусловно, отвечаем перед нашими избирателями. Их прежде всего интересуют насущные проблемы страны и перспектива, а не политические слияния и поглощения. Мы сделаем все возможное и необходимое. Сейчас идут переговоры.

— И все же, какие формы сотрудничества обсуждаются?

— На переговорах можно обсуждать любые вопросы. Мы ещё в январе сформулировали наши коалиционные предложения. Читали? Кроме того, наш председатель в ответе на известное письмо ряда уважаемых граждан подчеркнула, что необходимо определиться: нам нужно знать, действительно ли участники «ПАРНАСа» готовы отказаться от членства в своей партии и вступить в нашу, чтобы их включили в предвыборные списки.

Они отвечают, что не готовы. Они говорят: сделаем единую партию. Но это невозможно ни технически за три месяца, ни политически, никак. Это не-воз-мож-но! Соответственно, «Яблоко» и «ПАРНАС» выставят на выборах два отдельных списка. В этом случае мы готовы договориться о разведении кандидатов в одномандатных округах, чтобы они не конкурировали друг с другом. Далее — отказ от взаимной критики в ходе кампании и совместное участие в контроле за выборами. Всё. Мы все возможное сделаем.

Не следует забывать, что у нас есть еще и меморандум, в котором нужно согласиться с некоторыми вещами — признать, к примеру, что Крым был аннексирован, что систему слияния бизнеса и власти мы считаем абсолютно неприемлемой, что большевики были преступниками и т.д. Понимаете, мы существуем ради этих принципов как политическая партия. Хотите быть с нами — мы рады, но только давайте договоримся по фундаментальным вопросам.

Все твердят про объединение. Мы за. Вы знаете, что «Яблоко» создано как союз Христианско-демократической партии, Республиканской партии, Социал-демократической партии, потом к нам пришла «Зеленая Россия». «Яблоко» объединяет людей разных взглядов, наша официальная идеология — социальный либерализм, но в рядах нашей партии есть и социал-демократы, и зеленые, и либералы… 28 тысяч человек! «Яблоко» не зря было общественным объединением, до того, как стать партией. Поэтому мы — объединенная демократическая партия.

— Поддержка Алексея Навального прибавила бы вам голосов?

— Было бы хорошо, если бы нас поддержал Навальный, но он же пока в «ПАРНАСе», он сам принял такое решение, у него какая-то своя программа. Он принял решение, что он с Касьяновым. Они не очень здорово выступили в Костроме (на выборах в Костромскую облдуму в прошлом году ПАРНАС набрал 2,28% — ИФ).

— Не густо. На какое количество мест в будущей Думе рассчитывает «Яблоко»?

— Наша цель безусловное преодоление барьера и фракция минимум из 30 депутатов. Но российские выборы, как вы знаете, это что-то особенное …. «Яблоко» же прошло в парламент в 2003 году. Нас поздравил Владимир Путин. А потом цифры изменили. В 2011 году экзит-полл ФОМ дал «Яблоку» в Москве 19%, а официально написали — менее 9%.

— А если вы снова потерпите поражение, вы закроете политический проект под названием «Яблоко»?

— Ни в коем случае! Если силой не закроют, мы закрывать ничего не будем. Мы живая партия, с реальными людьми, командой профессионалов, не искусственный проект. Партии 23 года будет осенью.

Обидно проигрывать честные выборы, а у нас выборы нечестные. У «Яблока» нет доступа ни к телевидению, ни к финансовым ресурсам, в стране нет независимого суда, чтобы мы могли разрешить какие-то споры. В абсолютно неевропейских условиях мы стараемся вести себя как европейская парламентская партия. Иначе говоря, мы надеваем хоккейную форму и всей командой прыгаем в бассейн, чтобы играть в водное поло. Потом нам говорят: как вы тут медленно плаваете. Ну, конечно, мы медленно плаваем, потому что мы в другую игру играем. Но мы будем бороться. Людям нужна альтернатива. Если её не будет, насилие неизбежно. Наша политическая борьба — единственный, на наш взгляд, мирный способ движения вперед в условиях, когда власть делает критические ошибки, не проводит столь нужные реформы. Вот почему мы этим занимаемся. И кроме того, мы верим: если избиратели увидят, что есть альтернатива, ситуация начнет меняться в лучшую сторону.

И еще мы прекрасно понимаем, что тридцать мест в Думе ничего не меняют, а меняет иной президент. Поэтому мы рассматриваем борьбу за Думу, как очень важный, критически важный этап подготовки к президентским выборам. Места в Думе важны, но перспективу и будущее страны мы считаем гораздо более важными.

— Вы сказали, что не имеете доступа к деньгам. Раньше, если не изменяет память, «Яблоко» пользовалось финансовой поддержкой Михаила Ходорковского. Почему отказываетесь от нее сейчас?

— Прежде всего потому, что у нас с ним разные политические взгляды. Кроме того, в 2002-2003 гг. он нас финансировал полтора года и сложился такой опыт, что мы больше этого не хотим. Нам этого хватило выше крыши.

— А с Алексеем Кудриным ваши взгляды тоже расходятся?

— Я с Алексеем Кудриным всегда серьёзно и с интересом разговариваю. Кудрин уважаемый человек, но, я так понимаю, он хочет так или иначе вернуться во власть, а мы хотим эту власть поменять.

— Может быть, Кудрин вернется во власть и все исправит?

— Не исправит. Всё, в этом отношении пройдена точка невозврата. В нынешней политической системе экономические реформы невозможны. В этом проблема. Власть шла по неправильному пути и завела нас так далеко, что реформировать что-либо поздно.

— В таком случае, что в сфере экономики предлагает «Яблоко»?

— Прежде всего, нужен независимый суд, потому что более всего необходимо защищать права собственности. Нужна уверенность, что у вас ничего не отберут. Вот взяли и снесли все торговые павильоны. Сказали, что документы на них — это фальшивые бумажки.

Чтобы экономика работала, закон должен быть одинаковый для всех, нужна конкуренция. Госкомпании не должны доминировать и иметь преимущества перед всеми остальными. Нужны структурные реформы, диверсификация экономики, реформа экспортных отраслей — нефти и газа. Критически важно наращивать внутренний спрос, а у нас падают доходы населения.

Поэтому ни одна программа не реализуется — ни 20-20, ни 20-30, никакая другая. В нынешней ситуации это невозможно, поскольку предприниматели не хотят инвестировать, у них нет доступа к кредитным ресурсам по разумным ставкам и главное — нет уверенности вообще ни в чем. Изменить это положение сейчас не может никто.

Нужна борьба с коррупцией. А побеждать её можно только при условии сменяемости власти. Регулярная смена власти и свободные СМИ — самые действенные инструменты этой борьбы. И всё это тоже в этой системе совершенно невозможно.

— Вы сказали, что «Яблоко» партия европейского типа? Россия должна стремиться к тому, чтобы вступить в Евросоюз, в НАТО?

— Я считаю, что Россия европейская страна, очень крупная часть европейской культуры и европейской истории. Будущее России связано с Европой, интеграция с Европой — это магистральный путь для России для того, чтобы остаться в числе наиболее развитых стран. Политическая инфраструктура, которая сегодня существует в Европейском союзе, на Россию не рассчитана, но нам туда и не надо, мы очень большая страна. Мы не хотим подчиняться европейской бюрократии, у нас своей более, чем достаточно. Но правила жизни, политика, экономические системы должны быть очень близкими и совместимыми.

Что же касается военных организаций — это вопрос второго порядка. Но в принципе не вижу ничего плохого в том, чтобы Россия взаимодействовала с военными блоками для одной цели — чтобы не было войны. К примеру, я всегда был сторонником общей российско-европейской системы противоракетной обороны.

В советское время паритет между Советским Союзом и Соединенными Штатами достигался за счет системы взаимного гарантированного уничтожения. Если я буду президентом, то буду создавать систему взаимной гарантированной защиты. И все будут жить гораздо более спокойно. Безопасность России резко возрастёт.

— Не будет ли это воспринято на Западе как слабость, потеря самостоятельности?

— Скажите, вы знаете, каков удельный вес нашей экономики в мировом ВВП? Могу вам сказать: около одного процента. А у американцев? Порядка 20 процентов. А у европейцев? Примерно столько же. Вот где слабость! У нас маленькая и очень слабая экономика. Вот что надо исправлять, в этом я вижу свою главную цель и главную задачу.

— Как вы оцениваете действия Вооруженных сил РФ в Сирии? Нам стоило участвовать в военной операции?

— Я думаю, что дело это дорогое и бесперспективное. Нет у нас там такого масштаба интересов. Кроме того, меня очень беспокоит, что мы своим участием в Сирии вступаем в конфронтацию с огромным суннитским миром. Ведь, кроме режима Башара Асада, у нас в этом регионе лишь один весьма сомнительный союзник — Иран.

Я считаю, что главная цель президента — защищать свою страну, и нет таких принципов или идей, ради которых можно ставить под удар свой народ. А здесь, напротив, возобладала опасная политика. Мы попадаем в еще большую изоляцию, входим в конфронтацию с международным сообществом. Проблемы ближневосточного региона, в частности, защиты христиан, защиты меньшинств от геноцида, РФ должна решать сообща с другими странами, а не пытаться проводить особую линию, на которой мы уже заработали себе очередного недоброжелателя в лице Турции.

Я считаю, что политика — это создание друзей, а не изоляция страны. Высшим приоритетом всякой политики является жизнь, интересы и человеческое достоинство граждан. Надо понимать, что, кроме Европы, мы никому не нужны. Поэтому ссориться с ней, проводить антиевропейский курс — серьезная ошибка.

Ошибки, которые допускает власть в России, приведут к очень тяжелым последствиям. Свою задачу я вижу в том, чтобы формулировать другую повестку по всему спектру вопросов: по внешней, оборонной, экономической, внутренней, национальной политике. Вот, собственно, в чем моя платформа.

А самое главное — сделать так, чтобы люди поверили в возможность перемен. Надо начинать, и жизнь нам будет помогать, сама жизнь.